Редакция журнала «Инноватор» побеседовала с руководителем ООО «ЦДКИ» Ириной Викторовной Ефимовой

- Ирина Викторовна, на за горами форум «Инномед-2018». Каковы ваши ожидания от этого мероприятия? Что собираетесь там презентовать?

- Прежде всего (и, наверное, об этом говорю вам не только я), мы, то есть все наше сообщество, ожидаем разъяснений от Росздравнадзора, как будет происходить непосредственно регистрация медицинских изделий в новых экономических условиях. Нас же в этом контексте интересует, каковы будут правила игры для вхождения в список аккредитованных лабораторий, для того чтобы иметь возможность официально проводить доклинические исследования в рамках Евразийского экономического сообщества

Презентовать мы собираемся наши новые возможности.

- Ваша компания входит в группу компаний «МедИнж» и возникла, исходя из потребности ведущего в стране производителя сердечных клапанов в проведении доклинических испытаний своей продукции, а также в обучении потребителя этой продукции (как правило, государственных учреждений здравоохранения) работе с ней. Ясно, что это основная задача. Но как самостоятельный бизнес «Центр доклинических исследований» тоже работает?  Расскажите об этом…

- Разумеется, МедИнж приложил усилия к становлению нашей компании и по сей день является одним из наших ключевых клиентов. Однако с каждым новым периодом число наших клиентов все более увеличивается, так что МедИнж далеко не единственный. В частности, мы сейчас являемся центром коллективного пользования Сколково, и все резиденты этого технопарка имеют льготные условия, для того чтобы проводить свои исследования на нашей базе. Поэтому именно Сколково – наиболее перспективный наш клиент сегодня. Наша лаборатория, в целом, это такой проводник науки к новым изобретениям, и нас прежде всего интересуют клиенты, производящие именно инновационные разработки

- А как проходит типовое испытание?

- Сначала клиент нас находит (ну, или мы его), устанавливается первичная коммуникация.  Далее клиента еще нужно убедить, что в Пензе действительно есть лаборатория такого высочайшего уровня оснащения, как наша, ведь фактор недоверия к провинции определенно присутствует, но когда клиент сюда приезжает, его сомнения развенчиваются навсегда. (Когда мы проходили тренинг и анализировали свою воронку продаж, мы поняли для себя, что наша конверсия из числа обращений в число клиентов составляет даже не 100%, а 120%. То есть один клиент не только приходит к нам сам со стопроцентной гарантией, но еще и в 20% случаев сразу же приводит к нам еще одного: это кажется феноменальными цифрами, но это так!)

Затем испытания  новых изделий проходят поэтапно: сначала идут испытания первичных моделей на кроликах, а когда у нас есть готовый материал, мы его устанавливаем уже на крупных животных. В частности, сердце свиньи по размерам примерно соответствует сердцу человека, а вот если нам нужно наблюдение на длительном сроке (например, полгода-год), то мы уже берем барана, т.к. он меньше набирает вес (со свиньей, набравшей несколько сот килограммов, нам работать, прямо скажем, крайне затруднительно по понятным причинам)

- А сами животные содержатся здесь, в вашем центре?

- Нет, они здесь не содержатся. Они привозятся сюда на эксперимент, уже подготовленные и отобранные. Здесь животное проходит карантин, после чего его забирают в операционную, над ним проводятся исследования. Затем после операции мы доводим животное до состояния, когда оно уже самодостаточно и готово к жизни в нормальных условиях, и на этом этапе мы его возвращаем в хозяйство.

- Многие специалисты утверждают, что ваши испытательный центр лучший в России. А в чем-то превосходит многие аналогичные центры в ведущих мировых странах. Это действительно так? Что вы делаете для того, чтобы поддерживать  высокую планку лидерства?

- Это действительно так. Многие уважаемые врачи-практики, побывавшие во многих зарубежных испытательных центрах, приезжая к нам, находят, что мы ничуть не уступаем. В частности, главный врач Кардиоцентра Владлен Базылев буквально отмечал, что наш центр – лучший в России, по его мнению.
Чтобы постоянно оставаться в лидерах, мы, прежде всего, имеем классную команду специалистов, которые открыты к обучению, которые готовы экспериментировать, готовы пробовать  и добиваться наиболее тщательных результатов.  Среди нас есть врачи в третьем поколении, люди с «врожденным геном трудоспособности», которые готовы работать над экспериментом несколько суток и отдавать себя работе без остатка. Именно поэтому мы держимся в лидерах.

- В чем, как вы считаете, состоят основные драйверы развития вашей компании?

- Прежде всего, речь идет об импортозамещении, при котором государство создает хорошие условия для роста российских медицинских производств. Наша лаборатория, в свою очередь, – неотъемлемый атрибут этого тренда. А во-вторых, в  нашей стране пока область НИОКР в медицине развита слабо: советская система вивариев разрушена, а новая только-только создается. В итоге, нашим предприятиям приходилось нести значительные расходы на проведение испытаний своих изобретений за рубежом. С открытием нашей лаборатории проведение данных исследований значительно облегчилось и разгрузило финансовую ведомость медицинских производителей.

- А есть ли у вас конкуренты в России?

- Разумеется, есть. В частности, у компании «Ангиолайн» в Новосибирске существует своя лаборатория, проводящая исследования на мини-пигах. В Нижнем Новгороде подобный центр развивается при бывшей Медицинской Академии.  Есть лаборатория в Пущино в Подмосковье, ориентированная, правда, больше на токсикологию. 

Однако наша успешно стартанула по нескольким причинам: во-первых, в Пензе есть Федеральный центр сердечно-сосудистой хирургии, а во-вторых, у нас сильный биомедицинский кластер, ключевым игроком которого является компания «МедИнж», являющаяся производителем расходных материалов и инновационных изделий для сердечно-сосудистой хирургии.

- Расскажите о технологическом оснащении центра? Каким уникальным оборудованием и технологиями вы обладаете?

- Наше технологическое оснащение не столько уникально, сколько соответствует современным требованиям к таким лабораториям. Например, если анестезиолог приходит с кардиоцентра, то он должен работать на абсолютно идентичном оборудовании. Мы ему такую возможность представляем.

К тому же, мы сейчас открываем достаточно уникальный тренинговый центр, в котором созданы условия для одновременного проведения 5 независимых операций на самом современном оборудовании, на котором работают передовые клиники нашей страны (например, «Федеральный центр сердечно-сосудистой хирургии»).

- Ваш центр развивалсяс участием Пензенского Аграрного Университета при пособничестве группы компаний «МедИнж». Расскажите историю, как все это создавалось?

-У компании «МедИнж» было несколько проектов, которые в  свое время требовали апробации на лабораторных животных. В Пензе профессионально животными занималась тогда еще Пензенская Сельскохозяйственная Академия, так мы и сошлись, тесно и давно работаем.  ПГАУ и сегодня является основным поставщиком животных для наших испытаний. Причем не только поставщиком, но и консультантом. Всем известная свинка Роза – это как раз их воспитанница, которую для операции с роботом нам подобрали, исходя из многих параметров, которые стояли перед исследованием.

Если говорить совсем просто, то «МедИнж», привлекая ПГАУи, в конечном счете, создав наш центр, решил простую задачу: прежде чем делать что-то серьезное, «тренируйтесь на кошках», как говорится в известном фильме. Тренируйтесь на кошках и творите историю. Мы правда, с кошачьими не работаем, но посыл, думаю, понятен.

- В этой связи не  могу не спросить про свинью Розу. Новость о том, что на базе вашего центра проведена первая хирургическая операция, полностью выполненная при помощи цифрового робота, облетела многие федеральные СМИ, прославляя наш город. Сами гордись? Правда ли, что робот тоже полностью российского производства? И как сейчас себя чувствует «пациентка»?

- Конечно, гордимся. Это новая страница не только российской медицинской истории, и нам приятно быть к ней непосредственно причастными. А с Розой все отлично. Вы даже можете следить за ней: у нее есть свой Instagram, и как видите, она весела, хрюкает и готова к тому, чтобы совсем в скором времени забеременеть.

К слову, формулировка «операция, проведенная роботом» не является в полной степени точной. Если более правильно, то операция производилась ассистирующим роботом: оперировал хирург, который через пульт управления и джойстики давал команду роботу о выполнении той или иной операции, тем самым повышая точность  работы и снижая до минимума человеческий фактор. То есть робот помогает только хорошему хирургу,а человеку, который не умеет оперировать, робот, естественно, мешает.

И робот этот спроектирован и собран в России, российскими инженерами, что приятно вдвойне.

- Каковы планы развития вашей компании на ближайшее будущее?

- Ну, мы уже говорили, что в данное время мы готовим все документы для открытия в 2018 году тренингового центра для 5 одновременно проводимых независимых операций, который готов принять самый широкий спектр медиков, заинтересованных в получении навыков операции, в условия, максимально приближенных к клиническим.  Это и студенты, которые в принципе должны на практике понимать анатомию, а затем уже и врачи, которые должны отрабатывать методики по установке тех или иных медицинских изделий. В частности, если мы говорим о тенденции в проведении операций с помощью роботов, то в нашей стране таких робото-испытательных лабораторий попросту нет. И мы как раз готовы стать той первой лабораторией, где врач будет работать с помощью роботов.

К тому же, мы всерьез раздумываем над тем, чтобы создать и развивать еще так называемый кадайвер-класс (обучение на трупном материале), то есть класс, находящийся на 2-м промежуточной стадии обучения операциям (первая стадия – манекены, вторая – как раз кадайвер, третья – уже биоматериал, то есть животные).

Планов, на самом деле много: мы развиваемся, поэтому, так или иначе,  прорабатываем любые идеи. Например, очень возможно, что мы откроем, например, детскую школу, чтобы дети, с одной стороны, приходили сюда к животным, а с другой, думали бы параллельно о нашем здравоохранении, ведь для нас социальная роль того, что мы делаем, бесспорно, очень важна.

- Ну и последний вопрос. В ходе реализации стратегии импортозамещения российское медицинское производство шагает широко. Приятно, что Пенза – один из региональных флагманов в этом отношении, постепенно развивая весь цикл научной, практической и производственной деятельности. Как вы считаете, какие еще импульсы нужны российской медицине  и медицинскому производству для того, чтобы выйти вровень с западными странами с точки зрения инновационности? 

- Понимаете, медицина – эта не та вещь, где можно за счет резкого рывка сразу взойти на вершину. Это только разрушить можно быстро, а нормальную и рабочую отрасль нужно строить системно. И импульсы, сугубо на мой взгляд, должны в том и заключаться,  чтобы начинать с основ, строить медицину с детей, со школ и техникумов. Мы в России всегда горим идеями «подковать свою блоху», как Левша в повести Николая Лескова, однако без системы идеи могут так же быстро гаситься, как и стихийно вспыхивать.  Этот метод поиска путем проб и ошибок, бесспорно, нужен, без него прогресс невозможен, но прежде нам следует понять медицину на уровне целей и задач, на уровне знания рынка и принципов его работы. Вот наличие этой базы и станет тем самым импульсом, я считаю. Без нее мы будем плодить множество да российских, но неконкурентоспособных на мировом рынке медицинских продуктов, что не позволит России приблизиться к числу лидеров  в инновационной медицине и сделает все благие намерения напрасными. Я убеждена, что доктора, медицинского инженера в России надо воспитывать, системно и методично, обучать и способствовать его росту, причем с малых лет.